27 августа 2016 года. 23 часа 15 минут. Вашингтон, Белый Дом.

Леон проснулся от сильного толчка в плечо. Вздрогнул, открыл глаза:

- О, мы уже прилетели?

Его напарница Анжела Миллер, правительственный агент рангом повыше, смерила сонного партнера холодным злым взглядом и первой выскочила из вертолета. Кеннеди, прихватив автомат, медленно полез вслед за ней. Оказавшись на земле, зевнул и хорошенько потянулся, нашаривая в кармане флягу с апельсиновым соком. Вынул, и уже собрался отвинтить крышку, как его хорошенько шлепнули по макушке:

- Долго тебя ждать, Леон?! Нам еще отчеты писать, а ты спишь на ходу!

- Анжела, аккуратнее, будь любезна, – перехватил её пальцы Леон. – У меня и так голова болит.

Оттолкнул тонкую руку, всё ещё украшенную обручальным кольцом, забрал конфискованный в ходе рейда кейс, и двинулся в сторону «Оружейки». Сначала надо было вернуть бронежилет с автоматом и обоими пистолетами, потом уже сдавать захваченный груз и заниматься отчетом. Бумажную работу, кстати, можно было бы выполнить и, завтра, но Леон слишком, хорошо, знал свою неугомонную напарницу, чтобы рассчитывать на послабление. Она позволит ему уйти в одном случае: когда будет написан и отдан начальству последний рапорт. Не раньше.
Зевая и мысленно проклиная судьбу, Кеннеди поплелся в офис. Хотел сразу приняться за работу, чтобы скорее закончить и отправиться на покой, но дикая ломота в висках вынудила его навестить уютную кухоньку, где прятался ящик с лекарствами.

Проглотив две таблетки за раз, Леон налил себе чай и сел на подоконник, ожидая, когда утихнет боль. Сжал огромную толстую стеклянную кружку в виде пьяненького тролля с дубинкой обеими руками, закрыл глаза, вдыхая аромат бергамота. Сделал глоток, чувствуя, как раскаленный обруч, давящий на виски, постепенно ослабевает.

- Так я и думала, что застану тебя где угодно, только не за делом, - на кухню, сердито стуча высокими каблуками, вихрем влетела Анжела. – Долго ты намерен баклуши бить, напарник? У нас отчеты не готовы. Сенатор Гаррет потребует их сразу, как придет утром.

- Двадцать минут, Анжела, - он устало поморщился, потому, что от голоса госпожи Миллер набат в ушах, начавший было стихать, возвратился с новой силой. – Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Дай мне двадцать минут. Тебе, кстати, тоже не мешало бы отдохнуть.

Леон перебрался с подоконника в кресло, вытащил из плетеной корзинки на столе конфету и развернул обертку. Шоколадные вафли. Любимое лакомство Эйды (где же ты сейчас?).

- Жена Цепеша снова приходила сюда? – Анжела взяла с полки свою элегантную фарфоровую чашечку. – Это она обычно вам такие сладости носит.

Нарушая, любимые агентом Миллер правила. Влад, кстати, тоже приходит, забыв испросить разрешения, и редко когда ставя Анжелу в известность.

- Не знаю, напарница, - смежил веки Леон. – Я же одновременно с тобой вернулся. Но, поскольку Джулия уехала раньше нас, могу предположить, что подарок от нее.

Он отвечал на сердитые вопросы односложно, иногда вообще ограничивался утомленным кивком, но Анжела намеков или не понимала, или, скорее всего, просто игнорировала, терзая Кеннеди тем, что называлось светской беседой. Беседой, от которой Леону после тяжелой командировки в малоприятной теперь компании хотелось сбежать подальше. Тем более что непринужденный, на первый взгляд, разговор был очередной промывкой мозгов на тему выбора, с кем господину Кеннеди лучше общаться. С давней верной подругой Анжелой, многое принесшей в жертву ради него, или Владом, появившимся в жизни Леона, всего пять лет назад.

От души прогулявшись по умственным, моральным, боевым и прочим талантам младшего Цепеша, Миллер взялась за его жену, топ – модель первой десятки и актрису, занятую в компьютерных играх. Джулия, по мнению Анжелы, была дурочкой, чьих мозгов хватило лишь на выгодное замужество. Общение с ней – не то, что нужно её давнему доброму другу.

- Анжела, - Леон потер саднившие виски, - прекрати, пожалуйста. Давай посидим в тишине. Извини, но у меня голова раскалывается…

Если говорить откровенно, он давно, очень давно хотел забыть о субординации с вежливостью и рявкнуть на приятельницу, ставшую для него почти начальством «Заткнись, в конце концов, хоть на пять минут!», как однажды уже сделала снайперша Саския, служившая в ФБР под руководством Влада.

Хотел, но не мог, даже когда было необходимо. Знакомый психолог объяснял ему, что он, Леон Кеннеди, в отношениях с Анжелой не сумел когда – то выстроить жесткие личные границы, вернее, он вообще не ощущал, что эта очаровательная бесстрашная женщина давно уже перешагивает пределы дозволенного. Причем все её поступки с виду были приличными, Миллер ему, только добра хотела. И страсть как обижалась, замечая, что ему это добро вообще не нужно.

Вот и сейчас она сидит и рассказывает ему о своих, вернее, их общих планах на ближайшие дни, полностью игнорируя желания Леона. Сегодня, так и быть, можно отдохнуть, завтра же, рано утром, они поедут на конференцию, проводимую ФБР. Тема от их работы далека, но они, тем не менее, сходят. Все равно они оба с утра в отпуске. А отпуск стоит проводить с пользой. Кстати, можно и слетать вдвоем. В Майами, например. Снова вместе понырять. Да, так они и поступят. Купят билеты и рванут вдвоем. Сумеют и поплавать, и плодотворно поработать. Она займется своей книгой, а вот Леону пора сесть за диссертацию. Агент Миллер с радостью поможет напарнику, а то Кеннеди без нее еще долго раскачиваться будет.

- Анжела, - едва слышно выдавил Леон, вновь ставя кружку на стол, и прижимая пальцы к вискам, - давай помолчим, я тебя умоляю. И завтра я никуда не поеду. Устал…