Вместо пролога. И все- таки он позвонил…
- Я в порядке, -читать дальше раздраженно откликнулась Анжела на испуганные расспросы мужа. – Сейчас выйду.
Но, только она сделала шаг к двери туалета, как новый сильный спазм в желудке заставил женщину опрометью вернуться к унитазу. Выворачивало ее еще сильнее, чем в первую брачную ночь. Тогда Миллер увидела дряблый отвисший живот супруга, заплывшие волосатые ноги с варикозными венами и то, что у других называлось мужским достоинством. Поцелуй в щеку она еще стерпела, но с супружеским сексом вышел облом, потому что ее вырвало от отвращения к Саймону прямо на пол, едва любящий муж попытался ее обнять. Тогда она, попросив прощения, списала конфуз на недавние сильные стрессы, но эта ситуация стала повторяться из раза в раз, стоило ей оказаться с мужем в постели. Да что там постель, Анжела была вынуждена мчаться в туалет после простых объятий! Как, например, сегодня, когда избежать тесного контакта с супругом было невозможно. Этим вечером у них состоялся важный прием, а до него – интервью для нескольких крупных изданий и фотосессия с участием всех членов семьи. Народу собралось много, люди приехали даже из – за границы, разместились все, естественно, в доме у политика. Анжела почти три месяца морально подготавливала себя к предстоящим праздникам, специально составила очень плотный рабочий график, чтобы даже в Рождество и Новый год как можно реже бывать дома. Но ряда мероприятий, таких, как обязательная в семье мужа церемония обмена подарками, домашний бал и совместная поездка на очередной благотворительный прием, избежать она не могла. Как и отказаться от танцев в обнимку с Саймоном. Музыканты вдохновенно играли танго, хозяева и гости радостно кружились по залу. А Миллер в те минуты, когда приходилось крепко прижиматься к мужу, чувствуя и его реакцию на их близость, его похожий на подушку живот (не говоря уже о тошнотворном для нее запахе его парфюма), думала лишь о том, сколько времени ей удастся продержаться на этот раз. Вытерпеть смогла чуть больше часа, причем она вынуждена была не, просто танцевать, но еще и пробовать предлагаемые блюда. Из рук мужа. После семидесяти пяти минут подобного веселья Анжела, придумав срочный телефонный звонок, ушла на третий этаж, где располагались ее с Саймоном супружеские апартаменты, швырнула вечернюю сумочку в угол комнаты, скинула туфли на высоких каблуках и бросилась к туалету. Да, сегодня ей снова повезло: до унитаза добежать она успела. И сейчас Анжела Миллер содрогалась всем телом в ставших привычными приступах неукротимой рвоты, прекращавшейся лишь, когда желудок полностью пустел.
- Черт бы забрал эти праздники, - она с трудом встала и направилась к умывальнику.
Макияж, пусть и жаль потраченного времени, придется смывать, ибо Миллер случайно размазала стрелку на левом веке. Румяна тоже пострадали. Прическу, чуть растрепавшуюся, пока она танцевала, также следовало обновить.
Анжела вынула средство для удаления косметики, взяла спонж и уже начала водить им по лицу, снимая краску, когда в дверь супружеской спальни постучали. Громкий голос Пирса Ниванса (интересно, за каким лысым дьяволом Эшли Грехем вечно настаивает именно на его кандидатуре, едва речь зайдет об охране) хлестнул ее по ушам взрывной волной:
- Сенатор, пятнадцать минут.
Значит, всего четверть часа. Полежать после приступа она не успеет. Времени у нее осталось на душ, повторное нанесение грима и перемену наряда. Анжела вернулась в спальню, где ее муж все еще изображал истукана, аккуратно выскользнула из кремового атласного платья и снова ушла в ванную. На душ потратила три минуты, за следующие семь управилась с надеванием другого, черного шелкового ансамбля (платье в пол с глубоким декольте на груди и спине, дополненное палантином) и приведением лица в безупречный вид. Как ни противно было признавать, но сегодня придется наложить гораздо больше грима, чем позволяет ее положение. А также надеть купленные Саймоном драгоценности.
- Сделай мне одолжение, дорогой, - стараясь говорить ласковым тоном, попросила Миллер. – Подожди снаружи. Помощь мне не нужна.
- Ты уверена?
Анжела ответила мужу изничтожающим взглядом и уставилась на свое отражение, заканчивая макияж.
- Абсолютно. И скажи своей дочери, что сегодня она обязана поехать с нами. На этот раз я не потерплю ее капризов.
- Минни уже ждет.
Анжела гневно оглянулась:
- Она не переоделась?
- Прости, любимая, - муж виновато заморгал, - не успеет.
Анжела швырнула кисточку для румян на туалетный столик:
- Опять. Сколько раз можно говорить об одном и том же?! Хорошо, если твоей дочери безразлична я, она презирает собственных родителей, но хотя бы о своей репутации она могла подумать? Не обижайся, Саймон, сегодня твой маленький бастард смахивает на одну из проституток в «Братстве волка». Но она член семьи сенатора, и не имеет права разрешать себе подобные вольности.
Саймон жалобным голосом принялся оправдывать поступки дочери:
- Вечер тематический. Там же устраивают костюмированный бал, ничего страшного…
Мужчина.… Да другой отец, услышав в адрес своей единственной дочери эпитеты «бастард» и «шлюха», как минимум велел бы жене заткнуться и не лезть, куда ее не позвали. Или же, что однажды без колебаний сделал Леон Кеннеди, хорошенько рванул бы ее за волосы, грубо встряхнул, пригрозив удавить, если она еще раз посмеет раскрыть пасть на его дитя без команды. Саймон же… Господи, это не мужик, его она даже тряпкой назвать не смогла бы. Жалкая слякоть, бесхарактерное существо, тупое ничтожество,… Боже мой, и ЭТО она сама выбрала в мужья?!
- Твоя дочь – дочь члена Конгресса, и у нее есть особые обязательства. Впрочем, после праздников я девчонкой сама займусь.
- Не надо, - голос мужа упал до шепота. – Я не хочу, чтобы Минни опять сбежала к дяде Эвансу или уехала к своей матери. Я мечтал, что она теперь, когда моя мачеха… Анжела, прошу тебя…
- Спускаю тебе с рук в последний раз, понятно? Так и скажи своему бастарду. Или она ведет себя в соответствии со своим положением и выполняет долг, или.… Во всяком случае, одежду ей, если не изменит поведение, я стану покупать сама. Идем.
Супружеские покои они покинули с ослепительными улыбками, не первый год обманывавшими всех, кроме них двоих. Саймон вел жену под локоток, Анжела олицетворяла собой счастье и любезность, беззаботно болтая с падчерицей. Девчонка, что совсем не удивило Анжелу, начала ныть еще до отъезда на прием:
- Я в порядке, -читать дальше раздраженно откликнулась Анжела на испуганные расспросы мужа. – Сейчас выйду.
Но, только она сделала шаг к двери туалета, как новый сильный спазм в желудке заставил женщину опрометью вернуться к унитазу. Выворачивало ее еще сильнее, чем в первую брачную ночь. Тогда Миллер увидела дряблый отвисший живот супруга, заплывшие волосатые ноги с варикозными венами и то, что у других называлось мужским достоинством. Поцелуй в щеку она еще стерпела, но с супружеским сексом вышел облом, потому что ее вырвало от отвращения к Саймону прямо на пол, едва любящий муж попытался ее обнять. Тогда она, попросив прощения, списала конфуз на недавние сильные стрессы, но эта ситуация стала повторяться из раза в раз, стоило ей оказаться с мужем в постели. Да что там постель, Анжела была вынуждена мчаться в туалет после простых объятий! Как, например, сегодня, когда избежать тесного контакта с супругом было невозможно. Этим вечером у них состоялся важный прием, а до него – интервью для нескольких крупных изданий и фотосессия с участием всех членов семьи. Народу собралось много, люди приехали даже из – за границы, разместились все, естественно, в доме у политика. Анжела почти три месяца морально подготавливала себя к предстоящим праздникам, специально составила очень плотный рабочий график, чтобы даже в Рождество и Новый год как можно реже бывать дома. Но ряда мероприятий, таких, как обязательная в семье мужа церемония обмена подарками, домашний бал и совместная поездка на очередной благотворительный прием, избежать она не могла. Как и отказаться от танцев в обнимку с Саймоном. Музыканты вдохновенно играли танго, хозяева и гости радостно кружились по залу. А Миллер в те минуты, когда приходилось крепко прижиматься к мужу, чувствуя и его реакцию на их близость, его похожий на подушку живот (не говоря уже о тошнотворном для нее запахе его парфюма), думала лишь о том, сколько времени ей удастся продержаться на этот раз. Вытерпеть смогла чуть больше часа, причем она вынуждена была не, просто танцевать, но еще и пробовать предлагаемые блюда. Из рук мужа. После семидесяти пяти минут подобного веселья Анжела, придумав срочный телефонный звонок, ушла на третий этаж, где располагались ее с Саймоном супружеские апартаменты, швырнула вечернюю сумочку в угол комнаты, скинула туфли на высоких каблуках и бросилась к туалету. Да, сегодня ей снова повезло: до унитаза добежать она успела. И сейчас Анжела Миллер содрогалась всем телом в ставших привычными приступах неукротимой рвоты, прекращавшейся лишь, когда желудок полностью пустел.
- Черт бы забрал эти праздники, - она с трудом встала и направилась к умывальнику.
Макияж, пусть и жаль потраченного времени, придется смывать, ибо Миллер случайно размазала стрелку на левом веке. Румяна тоже пострадали. Прическу, чуть растрепавшуюся, пока она танцевала, также следовало обновить.
Анжела вынула средство для удаления косметики, взяла спонж и уже начала водить им по лицу, снимая краску, когда в дверь супружеской спальни постучали. Громкий голос Пирса Ниванса (интересно, за каким лысым дьяволом Эшли Грехем вечно настаивает именно на его кандидатуре, едва речь зайдет об охране) хлестнул ее по ушам взрывной волной:
- Сенатор, пятнадцать минут.
Значит, всего четверть часа. Полежать после приступа она не успеет. Времени у нее осталось на душ, повторное нанесение грима и перемену наряда. Анжела вернулась в спальню, где ее муж все еще изображал истукана, аккуратно выскользнула из кремового атласного платья и снова ушла в ванную. На душ потратила три минуты, за следующие семь управилась с надеванием другого, черного шелкового ансамбля (платье в пол с глубоким декольте на груди и спине, дополненное палантином) и приведением лица в безупречный вид. Как ни противно было признавать, но сегодня придется наложить гораздо больше грима, чем позволяет ее положение. А также надеть купленные Саймоном драгоценности.
- Сделай мне одолжение, дорогой, - стараясь говорить ласковым тоном, попросила Миллер. – Подожди снаружи. Помощь мне не нужна.
- Ты уверена?
Анжела ответила мужу изничтожающим взглядом и уставилась на свое отражение, заканчивая макияж.
- Абсолютно. И скажи своей дочери, что сегодня она обязана поехать с нами. На этот раз я не потерплю ее капризов.
- Минни уже ждет.
Анжела гневно оглянулась:
- Она не переоделась?
- Прости, любимая, - муж виновато заморгал, - не успеет.
Анжела швырнула кисточку для румян на туалетный столик:
- Опять. Сколько раз можно говорить об одном и том же?! Хорошо, если твоей дочери безразлична я, она презирает собственных родителей, но хотя бы о своей репутации она могла подумать? Не обижайся, Саймон, сегодня твой маленький бастард смахивает на одну из проституток в «Братстве волка». Но она член семьи сенатора, и не имеет права разрешать себе подобные вольности.
Саймон жалобным голосом принялся оправдывать поступки дочери:
- Вечер тематический. Там же устраивают костюмированный бал, ничего страшного…
Мужчина.… Да другой отец, услышав в адрес своей единственной дочери эпитеты «бастард» и «шлюха», как минимум велел бы жене заткнуться и не лезть, куда ее не позвали. Или же, что однажды без колебаний сделал Леон Кеннеди, хорошенько рванул бы ее за волосы, грубо встряхнул, пригрозив удавить, если она еще раз посмеет раскрыть пасть на его дитя без команды. Саймон же… Господи, это не мужик, его она даже тряпкой назвать не смогла бы. Жалкая слякоть, бесхарактерное существо, тупое ничтожество,… Боже мой, и ЭТО она сама выбрала в мужья?!
- Твоя дочь – дочь члена Конгресса, и у нее есть особые обязательства. Впрочем, после праздников я девчонкой сама займусь.
- Не надо, - голос мужа упал до шепота. – Я не хочу, чтобы Минни опять сбежала к дяде Эвансу или уехала к своей матери. Я мечтал, что она теперь, когда моя мачеха… Анжела, прошу тебя…
- Спускаю тебе с рук в последний раз, понятно? Так и скажи своему бастарду. Или она ведет себя в соответствии со своим положением и выполняет долг, или.… Во всяком случае, одежду ей, если не изменит поведение, я стану покупать сама. Идем.
Супружеские покои они покинули с ослепительными улыбками, не первый год обманывавшими всех, кроме них двоих. Саймон вел жену под локоток, Анжела олицетворяла собой счастье и любезность, беззаботно болтая с падчерицей. Девчонка, что совсем не удивило Анжелу, начала ныть еще до отъезда на прием:
@темы: Игры престолов, фанфики, Леон/ Ада, обитель зла
-
-
27.07.2020 в 20:30Вот это был нокаут. Чистый и бесповоротный нокаут. Анжела так рассчитывала на помощь кадровички, и тут такой провал! Миллер не помнила, как она оказалась дома, где её ждал «приятный» сюрприз в виде Маргарет. Девушка сидела в гостиной, с надутой миной перелистывая модный журнал.
- Очень мило, - язвительно изрекла сестра, бросая издание на диван. – Я приехала, а ты куда – то изволила смыться.
- Извини, я работаю в полиции, меня могут… - Анжеле стало стыдно оттого, что она не подумала о своей новой родственнице, прежде чем нестись к миссис Хоббс в офис ФБР.
- Мне, знаешь ли, не особо интересно, где и в чём ты ковыряешься, - нагрубила ей Маргарет. – Я была вынуждена одна сюда добираться, никто не встретил. А я тебе, между прочим, дважды звонила. Хотя какое вашей милости дело до семьи…
Она обиженно всхлипнула и ушла на кухню. Минуты не прошло, как девица Бофорт недоуменно вопросила, будет в её распоряжении ужин или ей надо идти спать голодной.
- Может, мне вообще уйти и поселиться в отеле, чтобы тебе не мешать? – в голосе сводной сестры зазвенели слезы.
- Прости, был срочный вызов, пришлось сорваться, - вбежала на кухню Анжела. – Я мигом.
Пока она кипятила чайник, Маргарет стояла у окна, глядя вдаль.
- Мне жаль, что я не смогла встретить тебя, извини, - сказала Миллер в напряженную спину обидевшейся родственницы. – Меня из-за Влада дома не было. Вот, готово. Садись. Как дела у папы и мамы?
Отвратительно. Кузина с мужем и детьми ведут себя нагло, всё прозрачнее намекая, что Миллерам пора уйти в свой особняк, раз уж отец семейства теперь руководит Гарвардом.
- Наш особняк, если она не забыла, сгорел, - вспыхнула Анжела. – Какая же она бессовестная дрянь, ещё хуже подружки Влада! Маргарет, эта кузина Бесс с супругом и детьми шесть лет квартировали у нас, счета оплачивать не помогали, и теперь они же смеют нам отказывать! Да они должны сами предлагать нам одну свою услугу за другой!
- Папу назначили главой Гарварда, - огорошила сестра. – Так что прорицатель из твоего школьного приятеля фиговый. Этой Марте, как я слышала, лет тридцать грозит за махинации с налогами. И что – то ещё про растраты было. Она вину на молодого любовника свалила, но он оказался внедренным федералом, и сам сообщил, когда его надо «арестовать».
- От кого ты узнала, если не секрет? – Анжела налила чай в свою кружку.
Стала случайной свидетельницей разговора родителей с агентами Бюро.
- Никакого Вашингтона не будет, папа решил остаться, он хочет вернуть Гарварду его былую репутацию, - хитро глянула на Анжелу Маргарет.
Замечательно. На кой черт тогда покупали жилье в столице и вывозили туда все вещи из старого дома?
- Папа велел тебе на этой неделе навести в новом особняке полный порядок, - сестра словно прочла её мысли. – Родители решили, что будут его сдавать. И обязательно день освободи. Отец сообщит, когда. Какого, кстати, числа мы поедем к Леону?
- Не раньше двадцать третьего, - ответила Анжела, загоняя как можно глубже поднявшийся в душе гнев. – Папа сразу квартирантов пустит или думать будет?
- Сразу, - обрадовала Маргарет. – Туда въедут родственники британского консула. Так что прибирайся не как дома у папы и мамы, а по – хорошему.
Анжела и звуком не возразила на услышанную гадость, и проводила сестру в её комнату. Потом забрала из прихожей ежедневник, чтобы проверить расписание. Так, завтра четверг, и по плану у неё после основной работы лекция в Центре повышения квалификации. До семи. В пятницу дел ещё больше, к ней придёт группа, с которой она занимается немецким. Остаются выходные. Господи, как всё успеть?
И тут Анжела вдруг вспомнила, что её подчиненная Морин Франклин отлично владеет нужным языком! Можно же передать студентов ей.
Миллер схватила телефон:
- Морин, добрый вечер. Простите, что так поздно, но с этой пятницы у вас начнется подработка, к вам придут студенты, займетесь с ними немецким, все материалы я вам утром дам, - распорядилась Анжела. – Помещение также будет выделено. Наша учебная комната.
Офицер Франклин осторожно спросила, в какое время ей ждать учеников.
- Естественно, что по окончании вашего официального рабочего дня, - капитана разозлила глупость собеседницы. – Десять человек, четыре академических часа. Три раза в неделю плюс проверка рефератов. Готовьтесь.
Морин ответила долгим страдальческим вздохом, и спросила, нельзя ли пригласить слушателей чуть раньше. Придется же сидеть до позднего вечера!
- Не сидеть, а преподавать, офицер Франклин, - поправила Анжела. – Вы же сами говорили, что вам нужен дополнительный заработок.
- А отдыхать я, когда буду, если эти начнут ко мне ползать? – уныло поинтересовалась та.
- Не ползать, а получать образование, - привела её в чувство Анжела. – Морин, в вас скрыт богатейший потенциал, но он пропадет, если вы сами не приложите усилия. До завтра.
Утром четверга Миллер ушла на работу, когда Маргарет ещё спала. Анжела оставила ей записку, чтобы девушка знала, какие вещи, где лежат, и где расположен полицейский участок. Внизу написала номер телефона.
-
-
27.07.2020 в 20:30- Не стоит расстраиваться, офицер Франклин, - подбодрила Миллер. – Вы ведь сами хотели зарабатывать больше.
Подчиненная на утешение отреагировала гримасой, и уточнила, в течение, какого срока ей терпеть перегрузки.
- До мая будущего года, - Анжела взяла на то выше и холоднее. – Морин, хватит уже намекать мне, что вы не хотите работать чуть больше, чем вам положено. Пока я руковожу вами и всеми остальными в этом отделе, именно я, а не вы, буду решать, как вам использовать ваши внутренние ресурсы. Вечернее сидение у телевизора, бездумное переключение каналов и поедание картофельных чипсов осталось в прошлом. Вы в совершенстве владеете немецким языком, так что извольте поделиться своими навыками с другими людьми. Всё.
Франклин, шаркая ногами, ушла, всем своим видом показывая обиду. Анжела скрылась в своем кабинете, чтобы просмотреть ночные сводки. Напоминали они вести с фронта: драка и поножовщина в подпольном казино, стычка между скинхэдами и антифашистами, результатом которой стали три трупа, плюс была найдена мертвой наследница финансовой империи Солтонов.
- Проклятье! – шепотом ругнулась Анжела.
Иден Солтон, по закону подлости, относилась к участку, где сейчас работала капитан Миллер. Наверняка расследование будет поручено ей!
- Да, - отвечая на телефонный звонок, Анжела призвала себя не выплескивать раздражение на собеседника. – Влад?!
А кого она ждала, хихикнул Цепеш, Анну Болейн на пару с Кэтрин Говард?
- Хватит с меня ваших глупых шуток, вы агент ФБР, осмелюсь напомнить, - разозлилась Миллер. – Что вам от меня надо?
Влад хотел её «порадовать», издевательски посоветовав начать искать себе новую кадровичку, поскольку миссис Хоббс вряд ли сможет приступить к своим обязанностям.
- Это всё? – у Анжелы руки болели от желания разбить телефон о голову Цепеша.
Нет. Федерал приказал ей подготовить для передачи в Бюро все материалы, относящиеся к смерти мисс Солтон. Расследование будет проводить ФБР. Придет к ней Влад через час.
- Я передам бумаги через вашу протеже, мне самой некогда, - отказалась от личной встречи Анжела.
Бросила трубку на рычаг, собрала папку, и буквально швырнула её на стол Джулии:
- Любовнику своему отдашь, когда он явится…
- Не припоминаю, чтобы я позволяла вам обращаться ко мне на «ты», мэм, - сразу же огрызнулась подчиненная.
Вот это её высокомерие и манера «ставить на место» тех, кто говорит с ней, недостаточно почтительным тоном бесила Анжелу намного сильнее, чем отказ Джулии делать всё, что велит ей начальство. Капитан Миллер не забыла, как офис – менеджер однажды жестко и унизительно осадила молоденькую уборщицу, решившую, что в беседе со сверстницей можно «тыкать» и сокращать имя с Джулии на «Жу - Жу». Любовница Влада грубо скинула руку болтушки со своего плеча и громко, прямо в ухо, сказала девушке, что офис – менеджер для неё не «Жу - Жу», а «мисс Лестрандж». Потом она приказала бедняжке вернуться на рабочее место, и приступить к выполнению должностных обязанностей. Уборщица к ней с того дня уже не подходила, лишь здоровалась, чинно говоря наглой дряни «вы». Джулия реагировала снисходительным кивком.
- Я, в отличие от других твоих коллег, старше тебя по званию, - Анжеле хотелось отстоять свой авторитет.
- Не «твоих», а «ваших», капитан Миллер, ведите себя этично, даже когда говорите с подчиненными, - глаза Джулии полыхали ненавистью. – Или хотя бы вежливо. Я вам не холопка и не девка дворовая. Вы не имеете права «тыкать» мне, пусть ваш статус и выше моего.
Анжела ушла к себе, дрожа от негодования. Трясущимися руками взяла «мышку», чтобы проверить почту. О, письмо от Ирмы! Приемная сестра Джулии уведомляла о своем увольнении из Гарварда, обещая прибыть в столице к середине декабря. Могла бы вылететь и сегодня, но заставили отрабатывать, пока ищут замену.
Миллер в ответном послании рекомендовала не тянуть, а ехать сразу, как Ирму отпустят. Время поджимает, да и на должность появился претендент. Эти слова были ложью, место младшего секретаря популярностью не пользовалось из-за низкого оклада и большого количества обязанностей. В Положении о премировании эту штатную единицу не вписывали, бонусов тут никаких не полагалось, потому работать с восьми до половины пятого за один оклад чуть выше прожиточного минимума, охотников было мало. Да, люди приходили, занимали место, а через один – два месяца убегали. За последний год желающих не нашлось вообще.
В дверь постучали. Когда Анжела разрешила войти, на пороге появилась по – прежнему кислая Морин:
- У нас ещё одна забитая до смерти девушка. Тот же человек убил, если судить по травмам жертвы, - и уныло поплелась на рабочее место.
Анжела не медлила ни секунды, вылетая на улицу, где уже ждала машина. Пока неслась к протестантской церкви в центре одного из самых криминогенных районов столицы, словно в насмешку носящего имя богини правосудия Фемиды, Миллер спрашивала себя, как местный авторитет (и по совместительству местный грозный священник) допустил расправу над женщиной, которых в тех местах не трогали даже самые отмороженные гопники. Да, между собой и другими уличными группировками вечно воевали, но слабому полу вреда не причиняли, зная, как страшен в гневе святой отец.
- Мир тебе, дочь моя, - церемонно поклонился ей высокий худой мужчина в духовном облачении. – Прошу следовать за мной. Мы там ни к чему не прикасались. И если девушка сирота, мы возьмем на себя все заботы, связанные с погребением.
-
-
27.07.2020 в 20:31Да, почерк убийца не менял: дикое по жестокости избиение, обезображенное лицо, и изодранная одежда. Эта девушка также не была изнасилована, что наводило на весьма определенные подозрения.
Анжела набрала номер Леона, желая спросить, попадались ли ему аналогичные эпизоды за границей. Конкретно, в Восточной Европе.
- Анжела, прости, но я перезвоню тебе вечером, - торопливо заговорил Кеннеди. – Сейчас не могу разговаривать. Или тебе на почту скину.
И вот так почти всегда. На Клэр у него время есть, на Шерри время есть, на Криса, Джилл, Влада, эту сучку Джулию время есть. И только она, Анжела, вечно вынуждена ждать, когда он соизволит уделить ей несколько минут.
На месте нового убийства она повозилась до конца смены, изучая жертву, опрашивая жителей района, и тщательно фиксируя все свои действия в дневнике. Назад в участок приехала за час до начала курсов, торопливо перекусила, и помчалась в Центр, чтобы не опоздать. На лекции проработала до половины девятого, домой пришла с двумя желаниями: принять душ, и рухнуть в постель. Прежде чем идти купаться, просмотрела почту, чуть не заплакав от обиды при виде файла, высланного Леоном. За что? Ну, за что? Почему он сам ей практически не звонит, ограничиваясь этими письмами?
На столе завибрировал телефон. Глянув на дисплей, Анжела стиснула зубы: как всегда, «в самый подходящий момент»! Но тон её лучился радостью и любезностью, когда она отвечала на вызов папиной хорошей знакомой.
- Конечно, я выеду за вами через час, - успокоила Миллер. – Квартира уже ждёт вас.
Постояла, упираясь руками в столешницу, чтобы справиться с подступающими рыданиями. Господи, что это за жизнь! Почему она не может, подобно той же Джулии, сама распоряжаться собственной персоной, отдыхать, вместо того, чтобы после тяжелого дня ехать в аэропорт за совершенно посторонними людьми! Она устала, хочет спать, а папина ученица в состоянии сама себя обслужить! Кончится когда – нибудь этот бег по кругу или нет?! После отъезда в Вашингтон спокойно, без «гостей», навязанных отцом и матерью, Анжела прожила всего неделю. Миллер не успела толком ни обосноваться, ни адаптироваться на новом месте, как родители решили, что квартира их старшей дочери прекрасно подходит в качестве бесплатного отеля для всех слушателей, аспирантов, интернов и просто приятелей. Редкий месяц ей удавалось обойтись без «постояльцев». Она хорошо понимала, что таким способом папа с мамой делают из всех этих людей своих должников. По себе знала, как трудно ответить отказом тому, кого ты длительный период стесняла, занимая комнату в его доме, и заставляя тратить время на тебя и твои дела. Выматывали Анжелу эти «гости» страшно, но не пускать их она не имела права, боясь прогневить обидчивых родителей. В конце концов, они ей дали жизнь, растили её, благодаря им она получила образование, а сейчас пришел час отдавать свои долги.
Вытерла слезы, и ушла на кухню, чтобы перехватить чай, прежде чем ехать.
- Почему ты вечно ползаешь с таким недовольным видом? – «поприветствовала» Анжелу сестра, сидевшая у стойки. – Смотреть тошно, честное слово.… Когда моя комната будет приведена в нормальный вид? И куда ты собралась? Явишься потом за полночь, начнешь тут топать, всеми дверями хлопать, шуметь, и я по твоей вине выспаться не смогу.
- Прости, пожалуйста, надо выполнить поручение папы… - Анжела наполнила свою чашку. – И я буду вести себя тихо, когда приду обратно.
- Мне даже из вежливости чаю не нальешь? – зло сощурилась девушка, вставая. – Да сиди, сиди, я не безрукая. Папин гость, надеюсь, не тут жить будет?
- Нет, папа выделил соседнюю квартиру, - утешила Анжела. – Извини, мне пора.
- И чтобы сюда никто не ползал, ясно? – предупредила Маргарет, уходя. – Пускай там сидят, к нам не ходят, меня эти визиты бесят. Я не буду никого обслуживать. Я приехала отдыхать.
Анжела их тоже ненавидела, но, в отличие от сводной сестры, говорить о своих чувствах не могла. Поэтому она вымыла посуду, оделась, и поехала в аэропорт. Встретила, привезла, помогла устроиться, спросила, какие у гостьи планы. Женщина, что Анжелу очень порадовало, обещала справиться сама, попросила лишь об одном: найти ей наборщицу текстов, у неё времени не будет.
- Или дайте мне номера телефонов, я сама попрошу, - присланная отцом аспирантка вынула сотовый. – Ваш отец сказал, что у вас в офисе кто – то занимается этой работой. Не бойтесь, я оплачу все тексты.
Миллер продиктовала папиной подчиненной координаты Джулии (за деньги эта эгоистка трудиться соглашалась), пожелала гостье доброй ночи, и ушла к себе. Глянув на часы, тихо ахнула: половина первого ночи. А вставать в пять! Что у неё за жизнь.… Кстати, тот файл, который выслал Леон, так и лежит не прочитанным. Анжела знала, что надо немедленно сесть за компьютер, открыть письмо, и изучить, но силы остались только на душ. Перед тем, как упасть в кровать, Миллер скопировала присланный напарником документ, чтобы изучить на работе.
Пятница прошла относительно тихо. Маньяк, забивающий девушек, пока не давал о себе знать, а вот скинхэды, эти лысые великовозрастные дебилы, развили бурную деятельность: за один день три погрома в «цветных» кварталах, нападение на ювелирный салон (выбиты все стекла). Плюс массовая драка сразу с двумя уличными бандами в переделанном под знаменитую Косую аллею парке. Пока полицейская машина, воя на весь город, мчалась к месту побоища, Анжела молилась о том, чтобы не было погибших. Выскочила на ходу, и не смогла сдержать ругательства:
- А вы тут, какого черта делаете, Цепеш?! Этот парк – наша территория.
- Уже нет, мэм, вот приказ, вы нам будете помогать, - Влад протянул ей копию распоряжения. – Полтора десятка трупов, раненых около сотни. Идиоты…
Черт, черт, черт!
- Кстати… - Цепеш взял её под руку, уводя подальше от чужих ушей. – Вы зачем эту дурёху Ирму из Гарвардвилля выдернули, а? Решили поиграть?
Анжела уставилась на федерала, не веря собственным ушам:
- Что вы имеете в виду?
-
-
27.07.2020 в 20:31Влад с хорошо знакомой ухмылочкой поведал, как Ирма, едва завидев его в зале ожидания, тут же бросилась бежать, чудом не угодив под машину. «Секретного агента» и допрашивать – то не пришлось, курица сама им спела соловьем.
- Вы с судьями – то поговорили насчёт отмены того запрета, прежде чем вызывать Ирму в Вашингтон? – Влад уже над ней издевался. – Или запамятовали?
Забыла, совсем забыла, мысленно стукнула себя по голове Миллер. Со всеми свалившимися на неё делами и заботами данное Ирме обещание полностью вылетело у Анжелы из головы.
- Когда она нам выдала, что вы должны были выправить для неё разрешение суда, мои парни ржали, аки кони кхала Дрого, - хихикнул Влад. – Вам так не терпелось нагадить Джулии, что вы упустили из виду длительность и сложность этой процедуры. Одной вашей просьбы отменить решение, пардон, недостаточно. Ладно, можете ехать назад в участок, дальше мы сами. Ирму я пристроил к нам в филиал, чтобы других глупостей наделать не смогла.
Слава Богу, что Джулия отбыла домой раньше, чем Анжела приехала в участок, иначе Миллер прибила бы любовницу Влада на месте.
- Как дела? Чего такая хмурая? – встретила её в прихожей Маргарет, когда Миллер около восьми вечера появилась на пороге квартиры.
Слушая рассказ Анжелы, сводная сестра сокрушенно качала головой, обзывая миссис Хоббс и Ирму непроходимыми дурами.
- Тогда зайди с другой стороны, создай ей врагов из числа её же сослуживцев, - советовала сестра. – Мой родной папа часто так делал. Поставь, например, премии всему отделу в зависимость от её лояльности. Согласна она делать всё, что ты считаешь нужным – коллеги получают бонусы, упрямится – всем даешь чистый оклад. И люди должны знать, кто перед ними виноват. Вот увидишь, она быстро станет шелковой. Да, - блаженно потянулась Маргарет, - ты сказала, что к Леону мы поедем двадцать третьего, так? Я нам заказала билеты, иначе потом их будет не достать. Завтра с восьми до девяти привезут.
Эту идею насчет премиальных чуть раньше подала Анжеле Карла, и мысль действительно была интересной. Жаль, что сейчас такой урок поганке преподать нельзя, накануне Нового года, надо ждать весны, и прихода первой «большой» премии.
До двадцать третьего декабря, когда Анжела с Маргарет улетели к Леону, Миллер успела почти всем подчиненным дать на подпись дополнительные соглашения, и составить план по укрощению Джулии. Да, подружка Влада оказалась достаточно умна и осторожна, чтобы не связать себя сразу двумя кабальными контрактами, как сделали её наивные коллеги, но она всё равно была частью команды. Пока эта команда ценила и уважала её, в том числе и за то, что Джулия постоянно отстаивала свои права на жестко нормированный рабочий день, отпуск, выходные, личное время, службу только в рамках должностной инструкции и прочие блага. Люди смотрели на неё и восхищались её смелостью. Анжела решила положить этой эйфории (точнее, бесстыдству) конец. Скоро, очень скоро наглая смутьянка, мешающая всем рабочим процессам, превратится из правозащитницы в изгоя, как только коллеги узнают, по чьей милости им теперь сидеть без бонусов…
***
Сенатор Миллер выпустила из строгой прически ещё один локон, нервно свела лопатки и зажмурилась. Почему, ну, почему она не сделала правильных выводов?! Отчего не отказалась от своей затеи сразу, как потерпело фиаско её намерение достать жену Влада с помощью приемной сестры и бывшей сослуживицы? Зачем она позже натравила на Джулию всех коллег?
Ответ тут напрашивался самый простой: Анжела страшно злилась. Тогда она говорила себе, что её бесит эта высокомерная гордячка, позволяющая себе обсуждать приказы начальницы. Последними словами ругала идиотку миссис Хоббс, и эту трусливую крысу Ирму, чьи невнимательность и страх пустили под откос отличный, на первый взгляд, проект. И лишь через годы, в период своего кратковременного брака с Леоном, Анжела заставила себя сказать честно: бесила – то её совсем не Джулия, а поведение родителей и сводной сестры. Ведь это из-за них, а вовсе не по милости подружки Влада, Миллер совершенно бездарно потратила несколько месяцев, живя с родителями в качестве прислуги, не написала диссертацию, и заработала обострение болезни на почве перегрузок. Злилась – то она на родных и себя саму за неумение сказать «нет», а весь свой гнев позже выместила на том, кто не имел к её бедам ни малейшего отношения. Жертвой её раздражения пала не только Джулия, но и ныне покойная Анна.